ДРУГИЕ ДЕТИ НЕМЕЗИДЫ
Немезида и Диоскуры в Подземном мире, 4 век до н. , Государственное античное собрание
НЕМЕЗИДА – БОГИНЯ ВОЗМУЩЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ ЗА ВЫСОКОМЕРИЕ
Немезида была богиней праведного возмущения и наказания за высокомерие.
«Если бы мог я не жить с поколением пятого века!
Раньше его умереть я хотел бы иль позже родиться.
Землю теперь населяют железные люди. Не будет
Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя,
И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им.
Зевс поколенье людей говорящих погубит и это
Дети – с отцами, с детьми – их отцы сговориться не смогут.
Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю – хозяин,
Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то.
Старых родителей скоро совсем почитать перестанут;
Будут их яро и зло поносить нечестивые дети
Тяжкою бранью, не зная возмездья богов; не захочет
Больше никто доставлять пропитанья родителям старым.
Правду заменит кулак. Города подпадут разграбленью.
И не возбудит ни в ком уваженья ни клятвохранитель,
Ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и злодею
Станет почет воздаваться. Где сила, там будет и право.
Стыд пропадет. Человеку хорошему люди худые
Лживыми станут вредить показаньями, ложно кляняся.
Следом за каждым из смертных бессчастных пойдет неотвязно
Зависть злорадная и злоязычная, с ликом ужасным.
Скорбно с широкодорожной земли на Олимп многоглавый,
Крепко плащом белоснежным закутав прекрасное тело,
К вечным богам вознесутся тогда, отлетевши от смертных,
Совесть и Стыд. Лишь одни жесточайшие, тяжкие беды
Людям останутся в жизни. От зла избавленья не будет».
«Зевсова да будет воля
Славные славными умножить их дела,
А режущие немощи отвратить от них.
Зевс да возбранит Немезиде
Надвое мыслить об их добре,
Возвеличивая и город их и род».
Кидать такие речи не страшишься ты?
Чего бояться? Мне суждена ведь смерть.
Пред неизбежным мудрые склоняются».
«В двенадцать дней не обойти земель моих
В краях, где Адрастея Берекинтская
Престол воздвигла, и поля Идейские
Коли желаешь мертвым сделать доброе
Иль сделать злое – в этом нет им разницы:
Они чужды и радости и горести.
Но голос Немесиды громче нашего,
И Правда мстит, блюдя обиду сгинувших».
Вот Деметра вняла, как тополь страждет священный,
И промолвила в гневе: «Кто дивные рубит деревья?»
Тотчас она уподобилась видом Никиппе, что жрицей
От народа была богине назначена, в руки
Взявши мак и повязки, ключами же препоясавшись.
Кроткие речи она обратила к негодному мужу:
«О дитя, что стволы, богам посвященные, рубишь,
О дитя, отступись! О дитя, ведь мил ты родившим!
Труд прекрати и слуг отошли, да не будешь постигнут
Гневом властной Деметры, чью ты бесчестишь святыню!»
Он же воззрился в ответ страшней, чем дикая львица
На зверобоя глядит, в горах его встретив Тмарийских,
Только родившая чад (говорят, страшны у них очи).
«Прочь! – он вскричал, – иль моим топором тебя поражу я!
Что до этих дерев, то они пойдут на укрытье
Для чертога, где радостный пир сотворю я с друзьями!»
Юноша кончил; была записана речь Немесидой».
«Кличу царицу великую я, Немесиду богиню!
Многоплеменных людей наблюдаешь, всезрящая, жизни,
В радость одной лишь, почтенной, тебе справедливые речи,
Ведая стыд, ненавидишь нетвердое, хитрое слово,
Смертный люд, налагатель ярма, пред тобою трепещет,
Мысли людей заботят тебя, от тебя не сокрыться
В общем потоке речей душе, возомнившей чрезмерно –
Все ты увидишь и все ты услышишь, и все ты рассудишь!
Смертных судить – тебе, о демон из всех величайший!
Ныне явись, о блаженная, мистам помощницей вечной,
Образ их мыслям даруя благой, устрани, о святая,
Злобу, греховность и спесь в переметных и скачущих мыслях!»
Он убегает, кричит: «От объятий удерживай руки!
Лучше на месте умру, чем тебе на утеху достанусь!»
Та же в ответ лишь одно: «Тебе на утеху достанусь!»
После, отвергнута им, в лесах затаилась, листвою
Скрыла лицо от стыда и в пещерах живет одиноко.
Все же осталась любовь и в мученьях растет от обиды.
От постоянных забот истощается бедное тело;
Кожу стянула у ней худоба, телесные соки
В воздух ушли, и одни остались лишь голос да кости.
Голос живет: говорят, что кости каменьями стали.
Скрылась в лесу, и никто на горах уж ее не встречает,
Слышат же все; лишь звук живым у нее сохранился.
Так он ее и других, водой и горами рожденных
Нимф, насмехаясь, отверг, как раньше мужей домоганья.
Каждый, отринутый им, к небесам протягивал руки:
«Пусть же полюбит он сам, но владеть да не сможет любимым!»
Молвили все, – и вняла справедливым Рамнузия просьбам».
Но похвальбу, Адрастея тотчас вписала в свой свиток».
Видит Адрастейя и плоть, умерщвленную медью,
Гипносу помогая, Немесида смеется!
И Дионис хитроумный на бесшумных котурнах
Осторожно ступает, к возлюбленной приближаясь».
«Так говорил, надсмехаясь, Ахат поносные речи –
Но Немесида-богиня это в уме записала».
Препоясала чресла девственные повязкой,
Стала искать Немесиду – и обнаружила деву
На заоблачных высях Тавра, где близ струистого Кидна
Похвальбу Тифоэя та пресекала когда-то,
Пред стопами ее само собою вращалось
Колесо, и гордыню оно с высот низвергало,
Немесиде-богине сопутствуя в странствиях дальних,
Божеству, блюдущему правду и жизни дороги,
Птица возмездья летела над плечами богини,
Гриф исполинский, раскинув большие крыла и четыре
Когтя, сей возвеститель того, что богиня в пределах
Четырех по дорогам проходит миропорядка!
Злобного гордого мужа она уздою смиряет,
Облик такой имея; она нищетою бичует
Гордеца и свергает вращеньем колесным надменство!
Только завидела дева Лучницы лик побледневший,
Артемиды, чьи взоры местью и смертью дышали,
Стала ласковой речью утешать ее сразу:
«Лучница, взоры твои говорят о гневе ужасном!
Кто из сынов Аруры тебя оскорбил и унизил?
Снова ль из бездны подземной Тифоэй появился?
Тития взоры неужто бесстыдные снова открылись?
Где же твой лук, Артемида? Где жала стрел Аполлона?
Снова какой притесняет тебя Орион? Нечестивец,
Раздиравший одежды твои, покоится ныне
В недрах земных, бездыханный, если снова какой-то
Муж, обуянный страстью, хватает тебя за пеплос,
Скорпиона другого пошли отомстить поруганье!
Ежели От надменный иль Эфиальт бесстыдный
Принуждают насильно тебя к утехам эротов,
То оскорбителя девства, богиня, убей на месте!
Коль многоплодная матерь снова, Лето́, оскорбляет –
Каменною Ниобой плачущей женщину сделай!
Радостно я на Сипиле новый камень поставлю!
Разве отец принуждает, как прежде, ко браку Афину?
Как желал за Гефеста отдать Афину когда-то!
Если как некогда матерь Лето́ тебя ревностью гонят,
Стану мстительницей за поруганную Артемиду!»
Так рекла. Не дослушав, богиня ее прерывает,
Слово псолюбивая Лучница и молвит во гневе великом:
«Всеукрощающая! Водительница поколений!
Оскорбила словом обидным и нечестивым
Дочерь мужа Леланта, дева-бесстыдница, Авра!
Как же поведать об этом? Позор для меня и бесчестье –
Над красотою тела богини она надсмехалась;
Как моя матерь и я поруганы! Ведь во фригийских
Землях хвалилась Ниоба перед Лето́ детородством,
И во фригийских пределах хвалится Авра красою!
Но заплатила Ниоба, в камень за то обратившись,
Танталида, и слезы льют и поныне обильно
Безнаказанно! Авра, девичество возлюбивши,
Не омывает камня слезами, и не являет
Ключ говорливый кары за бесстыдные речи!
Ныне к тебе взываю, о Титанида по крови,
Милости дай мне, как матери милой, дабы узрела
Каменную громаду вместо Авры бесстыдной!
Не оставь без отмщенья твою сородницу ныне,
Да не увижу вовеки лика смешливого Авры,
Или ввергни в безумье ее серпом медножальным!»
Так восклицала, и слово ответное молвит богиня:
«Чистая Летоида, Охотница, сродница Феба,
Крови Титанов медным серпом язвить я не вправе,
Девы фригийской в камень превращать я не стану,
Племя Титанов почтенно, близка им сама я по крови
Отче Лелант Немесиды не укорит и вовеки!
Но окажу я услугу Лучнице: дикая Авра
Девственность потеряет и боле чистой не будет!
Ты же ее увидишь у лона горных потоков
Плачущей по утрате невинности безутешно!»
Так рекла Немесида, и Артемида, оставив
Мести богиню, в повозку взошла с четверною упряжкой
Стала преследовать сразу ненавистную Авру,
Сразу своих пустила грифов огромных по следу,
И взлетела за ними в небо на быстрой повозке,
Путь завершивши, встала на вершине Сипила,
Птицам с четверными когтями сесть приказала,
К высокомерной Авре приблизилась, гордую выю
Девы она хлестнула плетию змееносной
И колесо закрутила, гордость свергая девичью,
Волю ее опутав неразрешимою вязью,
После чресла змеиным поясом завязала,
Гневному Дионису-сороднику угождая,
А Немесида вернулась к Тавра снежным вершинам,
Сладостного желанья уязвил Диониса,
После взмыв на огромных крылах под своды Олимпа!»
И наказание, и помощь
Быстро перемещаться в пространстве Немезиде помогает её колесница, которую мчат по небу грифоны. В её руках часто можно увидеть меч и плеть – в зависимости от тяжести вины Немезида выбирает и оружие для наказания. Не менее важный атрибут богини – весы. Именно с их помощью она взвешивает поступки человека, требуя, чтобы весы показали ей меру вины подозреваемого.
Однако есть в арсенале богини и то, что помогает людям не оступиться и найти верный путь, а значит, избежать преступления и наказания за него. Так, в безлунные ночи богиня берёт с собой яркий факел, что проливает свет на тех, кто может заблудиться (это образное понятие, поскольку имеется мрак не ночной, а жизненный). Также у Немезиды всегда при себе небольшая уздечка, с помощью которой она помогает гордецам обуздать свой нрав.
Один из самых ярких мифов, что повествует о Немезиде, рассказывает о любовной страсти к богине, что коснулась сердца Зевса. Несмотря на попытки сбежать, Зевс настиг красавицу. Именно от этой связи впоследствии родилась Елена Прекрасная, чьё имя часто связывают с началом Троянской войны.
Немезида является не самой главной среди древнегреческих божеств, однако именно её миссия является одной из самых ответственных. Именно эта богиня следит за равновесием, вовремя предупреждая людей не совершать дурных поступков, о которых они вскоре обязательно пожалеют.
Среди живых и мёртвых
Согласно преданиям, Немезида повелевала не только в мире живых. Очень часто встречаются её изображения перед входом в Тартар. В царстве мёртвых крылатая богиня часто держит руку согнутой. Этот жест объясняет надпись – согласно ей, Немезида придерживается меры, указывая это своей рукой, а также советует никогда не переходить грань и всем остальным. В царстве мёртвых Немезида контролировала души умерших, рассматривая их дела при жизни, а потому наказание могло постигнуть человека и после смерти.
И всё-таки среди живых у Немезиды было гораздо больше работы. Богиня не терпит гордых и заносчивых людей, что поддаются своим порокам и совершают зло – таких она никогда не жалеет. Кроме того, у Немезиды есть верная соратница. Её «коллега» и спутница Фемида также занималась делами смертных, однако для неё важнее было восстановить справедливость, в то время как для Немезиды – наказать преступника. Конечно, богини в таком сочетании были грозной силой.
РИМСКАЯ ИНВИДИЯ – ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ РЕВНОСТИ
Иногда римляне называли Немезиду Инвидией и описывали ее как богиню не только ревнивого негодования, вызываемого высокомерием, но и как богиню ревности вообще.
Тотчас же к Зависти в дом отправляется, грязной от яда
Черного. Было ее в глубокой теснине жилище
Скрыто, без солнца совсем, никаким не доступное ветрам.
Чуждое вовсе огня, постоянно обильное мраком.
Грозная дева войны в то место пришла и близ дома
Остановилась, вовнутрь входить не считает пристойным.
Остроконечьем копья ударяет в дверь запертую;
Вот сотрясенная дверь отворилась. Увидела дева
Зависть и взоры свои отвратила от мерзостной. Та же
Встала лениво с земли и, змей полусъеденных бросив,
Вон из пещеры своей выступает медлительным шагом.
Лишь увидала красу богини самой и оружья,
Стон издала, и лицо отразило глубокие вздохи.
Бледность в лице разлита, худоба истощила все тело,
Прямо не смотрят глаза, чернеются зубы гнилые;
Желчь в груди у нее, и ядом язык ее облит.
Смеха не знает, – подчас лишь смеется, увидев страданья.
Нет ей и сна, оттого что ее возбуждают заботы.
Видит немилые ей достиженья людские и, видя,
Чахнет; мучит других, сама одновременно мучась, –
Пытка сама для себя. Хоть богине она ненавистна,
«Ядом своим отрави одну из рожденных Кекропом, –
И, молвив, тотчас же
Прочь унеслась, от земли ударом копья оттолкнувшись.
Искоса Зависть меж тем глядела, как та уносилась,
И поворчала слегка, предстоящим успехом богини
Огорчена. Но тут же взяла суковатую палку
Сплошь в колючих шипах. Вот, в черные тучи одета,
Всюду, куда ни придет, поля изобильные губит,
Травы сжигает лугов, обрывает растений верхушки,
Мерзким дыханьем своим дома, города и народы –
Все оскверняет, и вот Тритонии видит твердыню,
Что и умами цветет, и богатством, и праздничным миром.
Плакать готова как раз оттого, что не над чем плакать.
Но лишь вступила она к Кекроповой дочери в спальню,
Стала приказ выполнять: ей грудь заскорузлой рукою
Трогает, сердце ее наполняет крючками колючек.
Сок вредоносный в нее вдыхает старуха и черный
Яд разливает в костях и в самые легкие брызжет.
А чтоб вниманье ее не блуждало по разным предметам,
Тут же родную сестру глазам она девушки кажет,
Все представляя крупней. Раздраженная этим виденьем,
Тайной казнится тоской, стеная, и ночью томится
Дева, томится и днем, несчастная трижды, в недуге
Медленном тает, как лед, разъедаемый действием солнца.
Так же пылает она от счастья удачливой Герсы,
Как разведенный костер, коль трав подбросить колючих:
Пламени он не дает, но медленным жаром сгорает.
Часто желала она умереть, чтобы только не видеть,
Часто – признаться отцу суровому, как в преступленье.
Села она наконец на пороге, готовая бога
Прочь отогнать; на его выражения ласки, на просьбы
И на нежнейшую речь, – «Перестань! – отвечала Аглавра, –
Не отстранивши тебя, я с этого места не сдвинусь».
«Зависть несчастная зрит души уязвимое место,
То, что страшней потерять.
Едва расставшийся с детством
Этот прекрасный юнец готовился к длительной жизни,
К трем пятилетьям одно трехлетье добавив элидским
Мышцы сперва укрепив и очам сиянья прибавив,
Рост увеличив, главу ему выше держать повелела.
Ах! Но, взглянув на юнца несчастного пристальным взором,
Завистью мучась, она обняла его крепко, и тело
Холодом смертным сковав, рукой крючковатой коснулась
Чистого лика его».
Бледная: щеки ласкала и кудри его прибирала,
И обучала искусствам, и речи влагала, – о чем мы
«Кто из бессмертных сродством умиренным связал
Вечную битву вести? Коль первая в дом твой вступила,
Следом вторая придет, косым его взглядом окинет
И в тот же час пресечет веселье грубой десницей.
Мирно и радостно здесь процветали пенаты в покое,
Горя не зная. Чего, хоть изменчивой, хоть и неверной,
Было бояться Судьбе, коль цезарь сам благосклонен?
Дом их жестокая сила вошла».
Прекрасная и грозная богиня
В мифах нет единого сюжета о рождении Немезиды. Одни предания говорят, что её отцом был великий титан Океан. Другие сказания открывают, что родителями девочки являлись Эреб, властитель мрака, и Нюкта, покровительница ночи.
Легенды рассказывают, что вместе с Немезидой у пары родились боги раздора, смерти, кошмарных сновидений. Так Нюкта хотела отомстить супругу за пренебрежительное отношение к женщинам и, в частности, к ней самой.
Немезида быстро стала достойной представительницей богов Олимпа. Тем не менее, она нередко появлялась и в Тартаре, царстве мёртвых. В её власти были не только судьбы живых людей, но и души умерших.
Немезида показывала, что от справедливого гнева богов, возмездия не удастся уйти никому – и даже смерть не сможет скрыть преступления человека. Нередко встречаются древние изображения богини, что стоит на входе в подземное царство.
При первом взгляде на них сразу замечаешь необычный жест: Немезида держит согнутым локоть. Древние греки верили, что своей позой она показывает важность чувства меры во всём – прежде всего, в поступках.
КУЛЬТ НЕМЕЗИДЫ
РАМНУНТ, город в Аттике (Южная Греция)
ПАТРЫ, город в Ахайе (Южная Греция)
III. АРДАСТЕЯ, город в Анатолии
Есть Немесида, богиня великая, что от блаженных
Все это в дар получила. Адрест ей воздвигнул впервые
Жертвенник на берегу священного тока Эсепа;
Почести там воздают ей под именем Адрестеи».
СМИРНА, город в Лидии (Анатолия)
ИМЕНА И ЭПИТЕТЫ
У Немезиды было несколько имен и эпитетов.
Греческое имяТранслитерацияЛатиницаАнглийскийПереводΑδραστειαAdrasteiaAdrasteiaInescapable*Неизбежный *ΑδρηστειαAdrêsteiaAdrasteiaInescapable (Ionian spelling)Неизбежный (ионийское написание)ΡαμνουσιαRhamnousiaRhamnusiaOf RhamnosИз Рамнунсия
* Имя Адрастея произошло от греческого слова adrastos, «неизбежный». Однако некоторые греческие комментаторы интерпретируют его как означающее «Of Adrastos» в честь героя, который, как считается, основал ее культ, или «Адрастея» — город, где ей поклонялись.
ГЕНЕАЛОГИЯ
«Бежит, я вижу, окрыленным факелом
«Стараясь избежать объятий Зевса, Немесида превратилась в гусыню, но и Зевс превратился в лебедя и сошелся с ней. Та родила яйцо, и некий пастух, найдя это яйцо в роще, принес и отдал его Леде. Последняя положила его в ларец и стерегла его там. Когда в надлежащее время из него родилась Елена, Леда воспитала ее как собственную дочь».
Как богиня ночи Никта породила Немезиду
В древнегреческих мифах Немезида выступает как справедливая мстительница, от которой не уйдёт ни один злодей. История её рождения начинается с противостояния богов жестокому Кроносу. Породила богиню сама ночь – Никта. Кроме того, братьями и сёстрами божества выступали боги лжи, ссор, смерти и кошмарных снов.
Как видим, семейство не слишком лучезарное, хотя Немезида считалась одной из самых справедливых божеств. Взгляд её пронизывает всю Вселенную, а потому от неё не может укрыться ни одно преступление. В древности верили, что после совершения дурного поступка Немезида тут же видит преступника. После этого она буквально срывается с высоты небес и наказывает его. Крылатая богиня считалась воплощением самой судьбы, поскольку её нельзя было обмануть или перехитрить.
Сложный портрет богини
Как ни странно, но такой целостный образ богини сформировался не сразу. Изначально Немезида представляла собой весьма туманное представление о гневе богов. Впоследствии её черты стали проявляться, а древнегреческим сказаниям потребовался конкретный, а не абстрактный персонаж великой силы, что наказывает провинившихся. К слову, даже у Гомера нет упоминаний о богине, а это позволяет сделать выводы, что Немезида являлась «молодым» божеством, одним из тех, кто появился в позднее время.
Среди исследователей распространено мнение, что основой образа Немезиды могла стать богиня азиатской мифологии, чьё имя исчезло в веках. Та, как рассказывают древние тексты, являлась преследовательницей грешников, которых хватала и увозила в своей колеснице прямо на судебные разбирательства. У греков же Немезида стала собирательным образом, что включил в себя черты многих богинь.
