Дарвин и фашизм
Дарвинизм лёг в основу идеологии национал-социализма. В историческом воплощении это привело к созданию германского Третьего рейха.
Следует признать поистине удачным (и даже изящным) это название, если принять во внимание, что германский политический лидер считал себя преемником и главным исполнителем идей британского натуралиста.
Здесь автор «безжалостных» и «неумолимых» законов природы не называется, но из контекста понятно, что имеется в виду именно Ч. Дарвин, открывший законы «естественного отбора» и «борьбы за существование».
В этой мысли поражает кощунственный перифраз библейских выражений «первородный грех», «Создатель», «сотворил». О сотворении речь идёт не в церковном смысле, а в дарвинистском: эволюционное развитие человека, проходившее в борьбе за существование, привело к формированию высшей (арийской) расы. Этот длительный процесс называется «сотворением», а загрязнение чистоты арийской расы именуется «первородным грехом».
Гитлер оказался одним из наиболее последовательных дарвинистов. Он развил теорию (и, увы, практику) о дальнейшей эволюции высшей белой расы по законам естественного отбора и борьбы за существование.
Если видеть в дарвинизме «научную теорию», то в ней содержится всё необходимое для обоснования национал-социалистической деятельности Гитлера. Если (как нам это, безусловно, представляется) видеть в дарвинизме философско-религиозную систему взглядов, то эта идеология является 100%-ным основанием для последовательного методического осуществления фашистской программы. Таким образом, в дарвинизме национал-социализм получил своё «научное» и идеологическое обоснование. Скажем больше: окончательно отвергнуть фашизм невозможно без признания лживости антибиблейской дарвиновской эволюционистской идеологии.
Борьба за существование
Борьба, в разных её проявлениях, безусловно, наблюдается в окружающем нас мiре, но она не содержит в себе механизма видообразования. Остаётся неясным также, каким образом размножение в геометрической прогрессии и нехватка пищи могут привести к появлению новых видов.
Как указывал Данилевский, борьба за существование подбирательных свойств не имеет, она есть принцип биогеографический, определяющий во многом распределение организмов по лицу земли, но биологического значения не имеет и иметь не может.
Можно представить, как в результате борьбы какие-то виды или индивиды были побеждены и прекратили своё существование. Но трудно вообразить, каким образом в результате «борьбы» мог бы возникнуть хоть один новый живой вид.
Итак, эволюция биосферы не определяется ни межвидовой борьбой, ни внутривидовой конкуренцией.
Это – верное наблюдение. Однако совершенно не понятно, какое оно имеет отношение к эволюции. Из того факта, что успешнее выживают самые здоровые, полноценные и приспособленные особи, никак не следует, будто они стремятся к обособлению в какой-то другой самостоятельный вид. Больные, раненые, уродливые, имеющие патологии индивиды, как правило, вымирают первыми. Более сильные и приспособленные лучше выживают и укрепляют здоровье своей породы.
Между прочим, с точки зрения формальной логики, стержневое дарвиновское положение о том, что «выживают наиболее приспособленные», не несёт в себе содержательного смысла, поскольку является чистой тавтологией подобно сентенции: «Красная краска является красной». В самом деле, «наиболее приспособленные» – это те, кто выживают, а «выживают» в борьбе те, кто наиболее приспособлены.
Философско-гносеологический аспект
Дарвин никогда не занимался философией. И никто, кажется, по справедливости не воздаёт ему честь как хотя бы сколько-то значимому «философу». Дарвин имеет репутацию «учёного с мiровым именем». И это весьма парадоксально, поскольку никакого заметного вклада в науку он не внёс. Феномен Дарвина заключается в том, что при всём этом он совершил переворот именно в сфере философско-гносеологической.
В этом смысле ему удалось затмить и Канта, и Гегеля, и всех остальных корифеев-мыслителей, влияние которых на сознание людей не сопоставимо с тем радикальным воздействием на умы, которое осуществил Дарвин, не будучи философом.
Так Дарвин – вовсе не философ и совсем не выдающийся учёный – произвёл революцию в сознании человечества.
Раньше главным считался вопрос: кто создал этот мiр? Теперь интерес исследователя сместился с этой темы к вопросам о том, что этот мiр «сам из себя» представляет, как он «сам по себе» возник и как он «сам собою» управляет?
Ни одна научная теория не способна достоверно описать возникновение никакого объекта (тем более – являющегося частью такой сложной системы, как Земля или биосфера), исходя лишь из наблюдения за его нынешним состоянием. Так, опираясь только на знание анатомии, физиологии и поведения взрослой особи животного, невозможно сделать заключения о том, как происходил его родовой процесс и, тем более, каким было его внутриутробное развитие и зачатие. Никакое, даже самое доскональное, изучение популяции любого вида в принципе не способно подвести к ответу на вопрос о его происхождении.
Тем не менее, Дарвин посвятил своё исследование именно «происхождению» видов, включая человека. Образно говоря, он выбрал себе специализацию не «медицинскую», а «акушерскую».
Это выглядит несколько странно, поскольку в математике не изучают «происхождение» чисел, в химии не изучают «происхождение» атомов, в физике не изучают «происхождение» силы или энергии, почему же в биологии надо изучать происхождение видов?
Версия о появлении чего бы то ни было имеет ценность лишь в том случае, если она, хотя бы гипотетически, указывает на возникновение объекта «с самого начала». А этот аспект является уже заведомо не научным, но метафизическим. И Дарвином он вовсе не был разработан. Натуралист объявил себя «агностиком» и уклонился от решения вопроса о происхождении видов (своего главного вопроса) в теологическом ключе, единственно возможном.
Сказанное нами о дарвинизме является частным случаем общего научно-философского принципа, согласно которому любая система (в том числе всякий живой организм и любой вид) в начальных и приграничных состояниях ведёт себя иначе, чем в нормальном режиме своего существования. В краевых условиях вступают в действие иные законы, не проявляющиеся в обычной жизни. Так, поведение жидкости в большом объёме определяется, главным образом, её коэффициентом вязкости, а в малом объёме – капиллярными свойствами.
Можно привести пример посложнее: при описании начала вселенной в модели «Большого взрыва» предусмотрен так называемый «инфляционный сценарий», аналогов которому нет в реальном физическом мiре. В этом же смысле появление первого живого организма на Земле находится за пределами как эмпирического наблюдения, так и достоверного научного описания. Проводя параллель с космологией, можно сказать, что для научного описания происхождения видов и самой жизни следует выдумать подобный биологический «инфляционный сценарий». Другими словами, необходимо предположить развитие по законам, никем не наблюдаемым и просто невероятным.
В свете сказанного становится понятной справедливость тех оценок дарвинизма, согласно которым критики видели в этом учении философское, метафизическое и даже религиозное содержание. На другом уровне говорить «о происхождении» просто невозможно.
Также проясняется и причина методологической несостоятельности «теории» Дарвина: вопрос «о происхождении» находится вне компетенции науки, а Дарвин настаивал именно на научном его решении.
Однако данное «объяснение» никак не может быть признано научно обоснованным. Виды исчезают и при отсутствии конкурентной борьбы с внешними врагами, и при стабильной экологической обстановке. Вымирание видов очень часто происходит без участия данных факторов.
Впервые на это обратил внимание Н. Данилевский. Он привёл примеры исчезновения нескольких недавно вымерших видов черепах и более двадцати видов птиц с разных островов Индийского и Тихого океанов. Для всех них невозможно назвать виды, которыми они были бы вытеснены. После их исчезновения занимаемая ими экологическая ниша оставалась пустой, при том, что географические условия среды обитания сохранялись неизменными.
Применяя логический метод доказательства «от противного», можно сделать следующее заключение. Если дарвиновский естественный отбор существует, и при этом он формирует виды, «предназначенные к исчезновению», – значит, он неизбежно должен привести к полному вымиранию всего живого. Следовательно, естественный отбор не является механизмом видообразования.
Практически ни один из современных исчезающих видов не замещается другим, «более конкурентоспособным». Таким образом, «теория» Дарвина находит в природе не подтверждение, но массовое опровержение. Примеров вымирания видов в результате конкурентной борьбы мы не наблюдаем. Странно, что этого не хотят открыто признать некоторые эволюционисты, предпочитающие эту тему замалчивать.
О религиозно-философском содержании дарвинизма
В глазах многих сторонников классического и современного дарвинизма теория эволюции приобрела вполне религиозный статус.
Ни одного достоверного примера возникновения в природе нового вида флоры или фауны из прежнего вида дарвинисты предоставить не смогли. Ни одного опытно подтверждённого факта искусственного создания нового вида (не путать с породами!) они предъявить также не в состоянии. Дарвинизм лишь описывает воображаемый «возможный сценарий» такого видообразования.
Подчеркнём, что речь идёт вовсе не о конфликте между «наукой» и «религией», которые «не могут поделить между собой» наследие Дарвина. Было бы большой ошибкой понимать под религией «субъективное» учение о Сотворении, противопоставляя ей науку как якобы «объективное» учение об эволюции. Сражение между эволюционистским и креационистским мiровоззрениями происходит в области религиозно-философской, поскольку оба эти мiровоззрения религиозны.
На самом деле, конечно, учение Христовой Церкви нейтрально, а не враждебно по отношению к науке. Оно противостоит лишь атеистическому (то есть эволюционистскому!) пониманию науки. Церковь бывает вынуждена «держать духовную оборону», когда атеизм наступает на её вероучение под видом «науки». Дарвинизм явным образом нападает на христианское вероучение в вопросе о происхождении человека. И это – очередное доказательство того, что учение Дарвина является не научным, а религиозно-философским.
Здесь Дарвин выстраивает духовную баррикаду и располагает «свободу мысли» и «христианство» по разные её стороны (типичная масонская тактика!). Сам он, разумеется, исповедует себя поборником «свободы» и, самое примечательное, использует «прогресс науки» в качестве своего главного оружия в борьбе с учением Церкви. При этом борьба «против христианства и теизма» обозначена как цель.
Многие мыслители как религиозного, так и материалистического убеждения сходятся в том, что дарвинизм, хотя и претендует на статус «науки», агрессивен по отношению к христианской вере.
Об этом не раз заявляли атеисты.
На это же метафизическое противостояние указывали многие христиане-креационисты – как православные, так и западные.
Известен исторический анекдот, повествующий о том, как французский математик Пьер-Симон Лаплас преподнёс императору Наполеону свой трактат «Изложение системы вселенной». Когда Бонапарт выразил удивление тому, что в этой работе нет упоминания о Боге, учёный ответил:
– Ваше Величество, я нигде не встретил надобности в этой гипотезе.
Дарвину удалось сделать в зоологии то же самое, что Лапласу в космологии, то есть обойтись без гипотезы о Боге Творце.
